Наша учеба продолжалась. Нагрузка стала такой мощной, что из моих девяноста килограммов осталось только восемьдесят, я стал жилистым, как вяз, каким-то узловатым — когда я стоял перед зеркалом в ванной, в нем отражался высокий парень с хмурыми глазами, перетянутый мышцами и жилами, как подсушенный культурист, и они все двигались, двигались, двигались…
Время, пока они советовались, и отпущенные на размышление минуты я потратил с пользой — создавал и бросал амгуров, черными шарами, как перекати-поле, несшихся к нашим врагам.
Лена всю дорогу дремала у меня на плече, а я не мог успокоиться и завидовал ее способности спать где угодно и как угодно — все-таки у женщин, ученые давно это определили, гораздо более устойчивая нервная система. Может, из-за недостатка воображения? Если мы, мужики, накручиваем себе варианты ужасов, варианты бед, то женщина живет одним днем, мало задумываясь о будущем. Потому, по статистике, они и живут дольше мужчин…
Он привел меня в белоснежную комнату типа операционной: мощные светильники над установленным в центре столом, по обе стороны которого застыли двое в хирургических масках и костюмах.
— А если вот так? — сунул я ей тысячную купюру. — А данные паспорта я припомню! Не ночевать же нам на улице!
Еще не поняв, в чем дело, я уж был готов разить неизвестного врага направо и налево, но, открыв глаза, увидел перед собой седого статного мужчину с длинной бородой и вспомнил все.