— Жидкость вот эта мерзкая — после нее я разговариваю с ним мысленно. Выпей, тоже будешь в разговоре.
— Пойти-то пойдет, но проверки такое деяние не выдержит никакой, притом что он запомнит вашу внешность и может или шантажировать, или передать сведения кому-то, сделав вид, что выполнил ваши требования. Опять же — его могут заставить вспомнить ментаты, таких хватает у жрецов, серьезной проверки он не выдержит.
Дверь в избу с грохотом распахнулась, и в комнату влетели несколько воинов, закованных в начищенную, сияющую золотом броню. Они рассыпались вдоль стены, встав блестящей шеренгой, и вперед вышел высокий человек без шлема, с копной черных волос, заплетенный в тугую косу.
— Ты чего? Чего смотришь на меня, как будто увидел морского змея? Что, поблевать хочешь? Дать мешок?
— Рупии, они же тугрики, они же деревянные, они же… давай показывай своего дружбана, может, и договоримся, если тачка нормальная. Она снята с учета?
— Тащи в дом и не надорвись. — Потом пожалел пацана — он-то ни при чем в наших неприятностях — и крикнул: — Гарсуг, Гурант, помогите ему затащить ящики!