И все равно, никто из матросов не поднимал ненужного шума, неслышно было даже щелканья бичей и стонов шиурмы, лишь еле слышно поскрипывали снасти. Да и вообще, некому было щелкать плетьми – надсмотрщиков-то не наняли, забыли. Да и черт-то с ними, или, говоря по-местному, – забери их шайтан!
– Та-ак… – Новгородец ненадолго задумался, переваривая только что полученную весть, а затем тряхнул бородой. – Так Нифонт же… Так она ж… А ты, Егорий, часом, князем Заозерским стать не хочешь?
– Да-да, верни, – негромко приказал атаман. – Нам чужого не надо.
Обернувшись на шум шагов, Вожников в удивлении округлил глаза, увидев перед собой Осипа Собачий Хвост и широкогрудого детину в рваных портках – пленника из списка новгородца Микулича – тот за всех своих людишек просил. Рослый – борода лопатой – детинушка и сейчас смотрел исподлобья, только на плечи его был накинут красивый татарский халат, а позади… позади толпились связанные полуголые девки – татарские жены, числом три – все молодые и, на привередливый взгляд Егора, мягко говоря, несколько толстоватые, однако вполне симпатичные, особенно одна – курносая, со смешливыми ямочками на пухленьких щечках.
– И что с того, что светло? Что теперь… ой, тсс!!!
– Ты станешь великим воином, – взглянув Вожникову в глаза, прошептала колдунья. – И обретешь большую власть.