– Еще и дубовые веники есть, – похвастался Федор Кузьмич. – И эвкалиптовые. А ну-ка, Егор, поддай-ка парку!
– Хм, надо же – слово! Ладно, проходи, говори свое слово.
– Поглядишь еще, – хмыкнул Линь. – Увидишь.
– Конечно, прорвемся, – радостно кивнул Федька. – Видали мы их челны… так ихнюю мать-перемать!
С лукавым прищуром волшбица тряхнула головой, и рыжие волосы ее разметались, разлились по плечам неудержимым, сверкающим красным золотом водопадом. Так же бурно, как текут весенние, только что вскрывшиеся ото льда реки.
– Ну, скажет тоже – боярин! В такой-то курной избе? А усадьба, похоже, его, знать – своеземец, однодворец даже.