Атаман ничего не ответил, пропустил колкость мимо ушей. Посидев в парной еще минут пять, оба окатились водой да пошли в предбанник – сохнуть. Пока мылись, подоспел и жаренный на углях глухарь, вкусный, с белым, тающим во рту мясом.
Войдя, все сняли шапки и перекрестились на иконы.
– Ах, ты ж гость, не тутошний, – парень показал рукой. – Вона, по той улице, мимо церквы, за детинец пойдешь, там увидишь избенки худые – в крайнюю постучи. Скажешь, от Миколы Рыбника, зубы заговорить. Там и сговоритеся.
Ушкуйник и сам атаман, заметив знакомое судно, уже радостно махали руками, что-то кричали, смеялись.
– Богородица Святая Дева! – эхом откликнулись ушкуйники.
– Эй, эй, ты что такое несешь-то, Ларионе!