Иван Борисович замолчал, задумался; в светлой окладистой бороде его маленькими искорками блестели снежинки.
Подскочивший Иван приставил к шее ордынца клинок.
– Ага, делать им больше нечего, как нас бражкой поить.
– Пощади! – приподнявшись, закричал очнувшийся предводитель. – Ради всего святого… Пощади сына!
Негромко засмеявшись, Вожников похлопал ватажника по плечу и, подумав, зашагал к реке, к ушкуям – где-то там, прямо напротив, ладил шалашик Федька. Пусть уж подвинется, ничего, не на улице же спать – хоть и тепло, да комаров много.
– Вас всего трое? – удивился священнослужитель. – Не боитесь?