Я уже не могла остановиться, и даже контроль Вейслера не помогал. И я вынула заколки из волос, которые утяжелили прическу так, что я едва могла поворачивать голову, а затем сорвала первый хате, второй, третий, пока на мне не осталась рубашка до пола. И почти сразу волосы волной упали на спину, позволяя нещадно болящей шее хоть немного расслабиться.
Из всего этого монолога я вынесла две истины — в Академии прослушивается все, и мы тоже под постоянным наблюдением. Так это я и раньше знала. Но вторая истина не радовала — Санька оказался прав, во всем прав.
Странно, сквозь слезы заметила, что Агейру он испугался даже больше, чем меня.
— И никогда не лги ведущему, — добавила маноре Харуси.
Я рассказывала, рисовала схемы трех основных битв, доказывала, что у таларийского правительства не было иного выбора, кроме полного и бескомпромиссного геноцида, и неожиданно мой стол вспыхнул красным.
Киен промолчал, занятый трансформацией эсше, и на этот раз я уловила момент, когда мы покинули атмосферу Талары.