– Вот в это верится сразу. Это да. Связанного, если постараешься, ты, конечно, одолеешь… – Костя вздохнул печально. – Не попался ты мне хотя бы недельку назад…
– Так много? – Евграф Павлович покачал головой. – И это еще только те, кто точно погиб от его руки. В перестрелке, особенно ночной, гарантий ведь нет никаких. Там ведь, знаете ли, ты стреляешь, в тебя стреляют. Потом в тебя стрелять перестали. А убил ты, ранил или просто убежал противник неблагородно – разобрать трудно…
Сталин не оглянулся. Он понял, что произошло, понял, что совершил ошибку, но не мог же он, в конце концов, кричать на весь зал, извиняясь. Тем более что извиняться-то по большому счету было и не за что.
– К орудию! – кричит капитан, он наконец выхватил револьвер, поднимает его.
– А я думал, что они штурвал крутили… А у них смотри – рычаг сзади, как на лодке…
– Тебя, не сомневайся. Просто, если есть возможность посидеть красиво, отчего ею не воспользоваться? Как сказал Иосиф Виссарионович Михаилу Шолохову: «Мы с вами не последние люди в этой стране…» Не последние ведь?