Дружинники шарахнулись от русина в стороны, хватаясь кто за обереги, кто за оружие.
— По местным обычаям, если девушка парню что-то с головой делает, ну венок там одевает, или платок накидывает, это равносильно приглашению на сеновал. Без кузнеца. А уж покраска волос тянет минимум на замужество. С отягчающими в виде десятка детей. Так что краска будет у твоего мужа.
— Это уже знаю, — прервал князь доклад. — Старший — воевода, Серый звать. Младший, что ко мне ходил — Ярый, князь их. Русинами себя кличат, никогда не слышал такого именования. Говорят, на их землю враг лютый пришел, побил их, вот они на закат пошли, вроде, как отсюда предки их род ведут. Чуть ли не от Руса выводят.
Ярослав окинул гостей внимательным взглядом исподлобья. Ну точно — партизаны! Огнестрела в руках нет, и шапки без красной полосы поперечной, а так — как капли воды. Кряжистые, бородатые. И высокие, кстати. А кряжистые потому, что поперек себя шире. Трое Ярославу были незнакомы. А вот Мышату, старшего кузнечной слободки, узнал в лицо. Видел на сходе, когда на княжение кликнули.
Жил мальчик в соответствии с княжеским статусом. Кушал на серебре, рос при Киевском дворе, тренировался вместе с дружиной. Своим стал в доску. В походы с Игорем начал ходить, в полюдье опять же. А как подрос и, в связи со смертью папы, стал князем и самостоятельные операции предпринимал. С ведома и одобрения, естественно. Ромеев бил, хазар, печенегами тоже не брезговал. Доверием он к тому времени пользовался полным. Дружину имел личную, по большей части древлянскую, и время от времени приходил на помощь Игорю. Да и в Киеве на постое немало ратных людей держал. Считался самым надежным вассалом Игоря, благо тот Светлена своими руками вырастил! Почти сын родной! Да и со старшим Игоря, Олегом, сильно дружен.