Буревой загнал воспоминания поглубже, тряхнул головой и вернулся в Явь. Вовремя.
Калитка захлопнулась сама, стоило лишь отпустить.
— Это будет не больно, внуча. Просто мы все исчезнем. И заметить не успеешь. И понять…
— И что ты подразумеваешь под делом? — прищурился воевода.
Да, в «голодные года», лежащие меж сытыми месяцами походов, степные воины могут устроить набег на земли вчерашних союзников. Так не по злобе же, можно сказать, по-соседски, чтобы поняли друзья: пора идти новым походом на никчемного врага, ибо застоялась кровь в жилах удальцов. Да и что за урон от тех набегов? Ну, сожгут воины пару весок. Утыкают стрелами десяток смердов, схватившихся за вилы. Изнасилуют и угонят несколько девиц… Это же не вражда, так, мелкие недоразумения…
— Не вернешь ты ее, — сказал, отсмеявшийся Серый, — и претензии никто предъявлять не будет. Некому их тут предъявлять.