— Слушай, — обернулся я к Зильберовичу. — За что вы его? Неужели за то, что негр?
Между прочим, даже в прошлой жизни, побывав в этой библиотеке несчетное число раз, я сам всей здешней коллекции ни разу не видел, а по каталогам имел о ней понятие довольно-таки отвлеченное. А тут я увидел все. Собрания сочинений всех мировых классиков от Гомера до Солженицына. От древних пергаментов до дешевых изданий почти новейших времен.
Ну, в конце концов, нашли этот детский сад и этот жуткий подвал, пропахший мышами и потной одеждой.
— Эдик, — остановил я его, — не надо мне это рассказывать. Первичное вторично, вторичное первично, я это уже слышал.
— Мне? Зачем? — отшатнулась Пропаганда в испуге. — Мне это не надо, я на предварительном языке вообще не читаю.
— Она меня никак не выпускала. Она просто спала и я тихонько прошел мимо.