— Эдик, — остановил я его, — не надо мне это рассказывать. Первичное вторично, вторичное первично, я это уже слышал.
— Мне? Зачем? — отшатнулась Пропаганда в испуге. — Мне это не надо, я на предварительном языке вообще не читаю.
— Она меня никак не выпускала. Она просто спала и я тихонько прошел мимо.
Женщина в белом халате скучала за деревянной перегородкой.
— А помните, вы привезли с собой такую вот квадратную черную штучку?
— Ну конечно же, есть. Детские писатели описывают детские годы Гениалиссимуса, юношеские — юношеские, а взрослые описывают период зрелости. Разве это непонятно?