На этот раз я не повернул от мыса Сарыч на юг. Решил поохотиться возле крымских берегов на генуэзцев. Не люблю оставаться в долгу. Основная их база была в Феодосии, которую генуэзцы называли Кафой. Это город моей боевой юности. Впервые попал в Феодосию на плавательской практике на буксире-спасателе «Очаковец», который принадлежал АСПТР (Аварийно-Спасательные и Подъемно-Транспортные Работы) — подразделению Черноморского пароходства. Мы в Феодосии обеспечивали подъем затонувшего судна «Абрука». На походном канале в порт был поворот почти на девяносто градусов. Во время крутых поворотов суда кренятся. «Абрука» везла стройматериалы. Они сместились, судно легло на борт, потом перевернулось вверх килем и затонуло. Интересная подробность: вахтенный моторист, который находился в машинном отделении, выпрыгнул за борт первым, обогнав даже вахтенного матроса и штурмана. Наше обеспечение состояло в том, что больше месяца мы стояли у причала в двухчасовой готовности. В течении двух часов мы обязаны были выйти на помощь, если что-то случится. Поскольку тогда мобильных телефонов не было, приходилось, уйдя в увольнение, каждые два часа названивать на судно. Впрочем, это редко кто делал. Я точно не делал. За этот месяц я успел два раза влюбиться и один раз чуть не женился. В семнадцать лет гиперсексуальность думает за тебя. Потом бывал в Феодосии еще несколько раз — и курортником, и моряком, и яхтсменом — и каждый раз нарывался на любовный роман, яркий и пустой. Другие в курортных городах не расцветают.