Я поднялся на корму, остановился возле фальшборта подветренного борта. Всего за несколько минут небо заволокли черные тучи, а море покрылось белыми полосами пены. Порывистый сильный ветер срывал с волн, которые становились все выше. Я смотрел на беснующееся море и ждал. Испуганные дружинники, впервые попавшие в такой переплет, смотрели на меня. Увы, больше я им ничем помочь не смогу.
Решение мужа ей явно не понравилось. Грабительские налеты половцев могут стать предлогом для нападения. Она предпочитала, чтобы отношения обострялись с гуннами, с которыми царь был в родстве по первой жене. В отличие от мужа, который недавно разрешил пройти через свои земли отряду рыцарей, следовавших на помощь Константинополю, Ирина отдавала предпочтение союзу с Иоанном Ватацесом. Не понимала, что такой союз невозможен в принципе.
— Я тоже так думал, но твои купцы в последнее время стали намного богаче, — сказал я. — Это показатель того, что и во всем царстве дела пошли лучше.
Зимой, пока не лег глубокий снег, ездили на охоту. Зимы в тринадцатом веке более снежные. Во второй половине января уже такой слой лежит, что три раза подумаешь прежде, чем отправишься в путь ради развлечения. Охотились на туров. Это лесной бык типа зубра, такой же лохматый, но помассивнее. Впрочем, живого зубра я видел всего раз, в школьные годы, когда был на экскурсии в Беловежской пуще. Дело было во время весенних каникул. Я умудрился, просунув руку между жердями ограды, вырвать у зубра из бока клок длинной и остистой шерсти серо-коричневого цвета. Каким я выглядел героем в глазах девчонок! Зубр, правда, на потерю шерсти не отреагировал. Линял, наверное. К двадцатому веку от туров останутся одни воспоминания типа: «Объявился там вдруг зверь огромадный, то ли буйвол, то ли бык, то ли тур». Каюсь, я приложил руку к их исчезновению.
Горожане пропустили начало атаки. Заметили нападавших только тогда, когда они начали появляться в проломах стен. Раздались призывы к бою, которые быстро сменились криками ярости и боли и звоном оружия. Люблин, словно вакуум, быстро всасывал в себя все новые сотни пехотинцев и спешившихся легких всадников. Было понятно, что он уже пал. На этот раз несколько отрядов побежали по стенам, зачищая их от защитников.