— Лучше бы мечи точили и стрелы делали, — сказал я и отправил Илью с монастырским имуществом к игумену Вельямину.
Две сотни пеших и сотню конных, вооруженных луками, оставили на полпути к пастбищу. Там было удобное место для засады. Может быть, при дневном свете оно покажется менее привлекательным, но тогда найдем другое. Думаю, время на это у нас будет. С двумя сотнями конных остановился километрах в двух от табунов. Луна зашла, стало темно. Полсотни всадников спешились, разбились на два отряда и исчезли в темноте. Я теперь ничего сам не делаю, а иногда руки так и чешутся, особенно во время ночных нападений. В темноте выброс адреналина в кровь мощнее. Иногда мне кажется (или так на самом деле?!), что в напряженные моменты я начинаю видеть в темноте, как кошка. Слышал подобное и от других воинов. В такие моменты в тебе просыпаются сверхспособности, о наличии которых в мирной жизни не догадываешься. Наверное, поэтому повоевавшим мирная жизнь кажется пресной, а на самом деле они не нравятся себе лишенными этих сверхспособностей.
— Срочно всех сотников и воеводу ко мне, — приказал я своей свите, — а этого накормите-напоите и выделите место для ночлега.
— Аллах дал, Аллах взял, — произнес я. — Что везешь?
Сомневаюсь, что Иван Асень отрекся от бога. Скорее, от Папы Римского. Зачем ему, теперь такому могущественному правителю, зависимость от мошенника или психически больного человека, утверждающего, что является заместителем бога на земле?!
— Лучше быть удачливым, чем сильным, — произнес Орду.