— Заметят, — возразил я. — Все население за них, сразу сообщат.
Выехали биться перед самым рассветом. Надо было проскакать по лесной дороге километра три. Была она шириной метра четыре, извилистая, кочковатая, но не разбитая. Выходила в степь немного левее половецкого стана. Там я остановился вместе с воеводой Уваром и подождал, когда развернутся правое крыло под командованием Мончука, левое — под командованием Будиши и займут места во второй линии «подкрылки» Олфера и Домана. Правое крыло было немного ближе к половцам. Выравнивать я не стал, чтобы не потерять время, не привлечь внимание врага. Дождь ночью перестал, и над землей стелился туман, не густой и не высокий, но половецкий стан пока не был виден. Поскачем наудачу, а потом откорректируем направление. Главное — появиться внезапно. Вспомнил детскую считалку: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана. Буду резать, буду бить…». Я приготовил пику. Надеюсь, до кинжала дело не дойдет.
Я оставил на нефе призовую команду, пообещав генуэзским матросам и арбалетчикам, что в порту отпущу их на все четыре стороны. Чем скорее доберемся до Созополя, тем раньше станут свободными. Судя по кривым улыбкам и настороженным взглядам, не сильно они поверили, но деваться все равно было некуда, поэтому дружно взялись за работу. Мы повернули на юго-запад и с теперь уже попутным ветром пошли напрямую через Черное море к берегам Болгарии.
— Мне потребуются вечером двое мужиков пошустрее, чтобы весточку доставили в Чернигов, — сказал я старикам деревни Кукино. — Если справятся, получат по лошади.
— Снаружи — да, а внутри еще много работы. Закончится как раз к тому времени, когда моя помощь будет не нужна, — произнес иронично. — Слово князя должно быть крепко. Не умеешь держать его, не садись на стол, — добавил я и встал, давая понять, что прием закончен. Чтобы смягчить отказ, предложил: — Сейчас баню протопят, попаритесь, а затем на пир приглашаю.
— Может быть, так и сделаем. Везучего лучше иметь на своей стороне, — сказал Байдар.