Куртка учил не только меня, но и моих сыновей. Они усваивали быстрее, потому что учатся стрелять из лука с семи лет, хотя до того автоматизма, с каким посылают стрелы монголы, им еще далеко. Через час занятий, не смотря на костяное кольцо на большом пальце, болел он да и вся правая кисть так, будто по ним от души постучали молотком. Время от времени у меня появлялось желание бросить эти занятия. Хватит мне и арбалета. Удерживало только нежелание подать дурной пример подрастающем поколению. Это в двадцать первом веке можно не прикладывать особых усилий и вполне сносно существовать, а в тринадцатом такая бесхребетность будет стоить жизни. Куртка действительно оказался очень терпеливым. Создавалось впечатление, что нет ничего, что заставило бы его нервничать. Мы ошибались раз за разом, а он молча поправлял, уточнял, показывал. Причем с моими сыновьями он возился с удовольствием. Наверное, нет своих.