— Лучше сейчас. Судя по багажу, он надолго уезжает. Сейчас у него какие-то посетители, а потом на лошадь сядет, и поминай как звали. Его охрана на постоялом дворе у Дровяных ворот ждет. Готовы уже к выходу.
— Не спорю. Только она работает, когда старый Брас тележку тащит или из-под рубашки твоего лохматого дружка дага выпирает. Тут можно мозгом додуматься, факты сопоставить. Я тебе в который раз другое пытаюсь объяснить.
— Слушай, это совершенно ненужный разговор.
— Ты не горячись, — Костяк взял ее за руку. — Все-таки сестра…
— Да пошел он, тот Костяк, — рассердилась Даша. — Если Лохматый возникать будет, я его сама утоплю.
Дружеские отношения установились после того, как Даша приволокла на Земляной вал причитающуюся полукровке долю добычи. Безносый оказался «дома» и после краткой неуверенной паузы вылез к девушке. От добычи он отказался, и даже с некоторым ужасом. Напомнил, что брауни в качестве платы могут брать лишь сливки, хлеб, ну и, возможно, другое угощение. Любые иные подарки брауни обязан расценить как попытку подкупа, в связи с чем обязан навсегда сменить место жительства. Что касается законов по линии отца, то хогмены от людей сроду ничего не принимали, ибо кровные непримиримые враги до скончания времен. Юридическая коллизия была налицо. Даша выдвинула довод о том, что военную добычу никак нельзя считать подкупом. Дарк возразил, что настоящий хогмен трофеи обязан снять с бездыханного человеческого тела. А если человек сам приносит, то это не трофеи, а полная нелепица. Что касается точки зрения брауни, то мирные дарки вообще не воюют, что, несомненно, следует из самого определения «мирный». Девушка намекнула, что если данный конкретный воин не является ни брауни, ни хогменом в полном смысле этого слова, то возможен некоторый компромисс. Полукровка напомнил, что, кроме древних законов и обычаев, иного наследства от родителей ему не досталось, и не считает ли Даша, что разбрасываться любыми унаследованными ценностями — безрассудство?