Нерлик задумался только на несколько мгновений.
— Вали отсюда! — заорала она изо всех сил освобождённым голосом. — Вали и забирай этот дурацкий меч! А туалеты с драгоценностями — знаешь, куда засунь?!! — в темноте что-то ревело и выло, Аллочку подтянули назад и прижали спиной к груди, она ощущала, как её обнимают костлявые сильные руки, понимала, что это Хнуро, это было тепло и блаженно — и она, совсем не чувствуя страха, победно щёлкала секатором и орала местные оскорбления вперемежку с земными матюками…
Меч, вечно висевший у неё за плечами, исчез.
За её спиной кто-то зажёг свечу, и свеча загорелась правильным, мягким оранжевым светом, а из дверей в зимний сад падал мутный отсвет начинающегося заката. Перед Аллочкой на полу валялся заплёванный и затоптанный кусок пергамента — и никаких следов Никта вокруг.
Ей казалось, что это и есть любовь с первого взгляда.
Убить кого-либо этим мечом в фехтовальном поединке было невозможно, что понимал любой здравомыслящий человек с первого взгляда. Меч воплощал в себе идеалы пацифизма. Идиот, по невежеству и недоумению попытавшийся нанести этим мечом удар, в лучшем случае, при благоприятном расположении светил и общем везении, ограничился бы вывихом кисти. В худшем — он избавил бы врага от хлопот, отрезав себе голову. Чёрт сбалансировал меч таким образом, что сам сэр Ланселот не смог бы поручиться за направление и силу удара, как не возьмись за рукоять.