Диковинное было — баба в мужских штанах, тощая, как жердь, но с тяжёлыми грудями, распирающими барскую розовую рубаху, всю в блеске. Глазищи у бабы были дикие, губищи такие, будто в них пчела вцепилась, а растрёпанные волоса — седые, дающие на свет, вроде бы, краснинку, как кровь в воде. В хиленьких ручонках с длинными нелюдскими когтями баба несла неведомой блестящей кожи торбу, а за спиной — громаднющую железину в сусальном золоте, откованную вроде меча, но как бы нерадивым или безумным оружейником. И баба эта посмотрела на старосту Эдхорта и радостно оскалилась белыми зубами.