Аллочка сделала ещё шажок назад — и села перламутровыми брючками на пыльный пол, подробно описанный кошками.
— Ладно, — сказала она. — Но и ты поверь тоже. Я знаю, что делаю.
— Она чужая тут, я тут чужой, — пожал плечами гоблин. — Она мне — товарищ по обстоятельствам жизни. А что до прелестей — так для меня все человеческие женщины на одно лицо.
— Тяжелее авторучки ничего не поднимала? В городе по асфальту привыкла разгуливать?
Тёмный Властелин развернул пергаментный лист, исчерченный какими-то нечитаемыми символами, и вынул из воздуха перо.
Раздался грохот, полетели осколки — и тело Нерлика мягко осело на пол.