Мысли о доме рождали странные чувства, сродни боли. Вынырнув из воспоминаний, Тин как раз успела заметить еще одно разлетающееся на куски кресло и мелькнувший в дверном проеме седой "хвост", перетянутый неизменной лентой.
Затянув, как следует, подпругу, Элеандор помог целительнице забраться в седло. Вещи были уже собраны. Да и не так уж много вышло этих вещей. Даркин садился в седло медленно, с подчеркнутой аккуратностью, словно был болен и не доверял до конца своему телу.
– Да, вы правы, но… геквертиш! – маэстро все же не выдержал, вскочив с места, – это было… Да я готов простить вам этот несчастный зал, если вы позволите мне в следующий раз наблюдать этот "дружеский поединок"!
– Ладно, с вами обеими я позже разберусь. Ричард, вы уже обедали?
– Ты уже не мой оруженосец, – голос Зигфрида звучал сухо и как всегда бесстрастно, – но я слушаю. Если не как наставник, то как посвященный четвертого круга.
– Сделать неудобно себе, чтобы не сделать неудобно другому? – Тин помотала головой, словно прогоняя лишние мысли, – это неестественно!