Стрельникова стояла на ярко освещенной сцене одна. Словно спектакль уже сыгран, но не было ни цветов, ни аплодисментов. Все разошлись, оставив ее наедине с опустевшим залом. «Вечная» сигарета по-прежнему тлела в ее пальцах – такая же фальшивка, как и все остальное.
– Он весь из себя такой противный! – искренне сказала Света.
– Да очень просто! Он любит Стрельникову, он заботится о ней – мы с тобой слышали это собственными ушами на репетиции от него самого. Возможно, он начинает замечать что-то странное. Ему не нравится состояние Анны, оно тревожит его. Она выглядит странно, слишком часто вспоминает Олега, и в конце концов проговаривается, что ездит к нему. Или только собирается поехать, это не важно. Встревоженный Петр Иванович интуитивно чувствует неладное. Он не может поехать с Анной, но он может проследить за ней.
– Совершенно ни при чем, – созналась она.
Слезы хлынули сами, смывая пережитое горе. Она наконец-то плакала – об искалеченном Тихоне, о себе, о старике с его маленькой Юсей, обо всем, что случилось с ними.
Она на секунду прикрыла глаза, представляя, как это было.