Я вытащила из сумочки флакончик «тайленола», вытряхнула две таблетки в ладонь и проглотила, запив водой. Мы сели на скамейку, и я позвонила маме Ти-Джея, Джейн, и предупредила, что мы прилетим только утром.
Впервые за вечер в комнате повисла тишина.
– Я сдаюсь, Ти-Джей. Ты как-то сказал, что легче жить, когда не ждешь, что за тобой явятся спасатели, и был прав. Этот самолет не вернется. Теперь я поверю, что нас на самом деле заберут с острова, только когда гидроплан приводнится в лагуне. А до этого здесь только ты, да я, да мы с тобой. Это единственное, что я знаю точно.
Она едва заметно кивнула, и ее дыхание показалось мне неровным, как и мое. Я зачерпнул немного мякоти, и на этот раз, когда я вложил пальцы Анне в рот, она придержала рукой мое запястье.
– Вот вернемся домой, и ты заведешь собаку, – сказал Ти-Джей.
– Золотистый ретривер. Взрослый. Из приюта. Я повсюду искал. В приюте сказали, что его нашли на дороге без ошейника и меток. Был кожа да кости. – Услышав это, Анна упала на колени и обняла пса, поглаживая мягкую шерсть. Собака снова лизнула ее, завиляла хвостом, вырвалась и принялась нарезать вокруг нас круги.