Я выбралась из шалаша, не разбудив Ти-Джея, и поспешила в лес. Справила нужду под деревом, морща нос от исходящего от мочи резкого аммиачного запаха. Снова натянув штаны, поежилась, почувствовав влагу между ног.
К тому времени я уже была уверена, что если нас когда-нибудь спасут, Ти-Джей станет частью моей жизни в Чикаго. Но не знала, в качестве кого. Он так много пропустил, и с моей стороны будет нечестно отбирать у него драгоценное время. Но моя внутренняя эгоистка не могла представить, каково это: засыпать не в его объятиях и не проводить с ним каждый день. Ти-Джей был мне нужен, даже необходим, и осознание того, что я отчаянно не желаю его отпускать, беспокоило меня больше, чем я готова была признать.
Весь следующий час мы отвечали на вопросы. Нас спрашивали обо всем: от добывания и приготовления пищи до конструкции построенной нами хижины. Мы рассказали о сломанной ключице Ти-Джея и о почти убившей его лихорадке. Упомянули налетавшие бури и подробно описали, как дельфины спасли Ти-Джея от акулы. Говорили о смертоносном цунами и о счастливом воссоединении в больнице. Казалось, всех потряс рассказ о перенесенных нами лишениях, и я немного расслабилась.
– Однажды ты сделаешь какую-то женщину очень счастливой, Ти-Джей.
Анна закончила глодать окорочок и кивнула:
К счастью, Спенс был слишком пьян, чтобы провести параллель, и Анна, казалось, расслабилась. Но хотя он и не узнал ее, но с ней еще не закончил.