Шли часы, и постепенно температура тела снизилась. Я дрожала, из глаз текли слезы, а все мысли были заняты гаданием, когда же приплывут акулы – ведь они неизбежно появятся. Возможно, хищницы уже кружат подо мной.
Я рассудила, что будет не так больно, если оторвать пластырь быстро.
Я отошла в сторону и подождала, пока он не устроился в кресле, а потом села в соседнее и пристегнулась. Ти-Джей вытащил из рюкзака плеер и надел наушники, тем самым давая понять, что не заинтересован в разговоре. Я вытащила из сумки книгу, самолет взлетел, и мы оставили Чикаго позади.
В сером небе кружились снежинки. Я дрожала, но сестра, казалось, не чувствовала холода и даже не стала застегивать пальто. Она отвела меня к могиле, где рядом лежали наши родители, Жозефина и Джордж Эмерсоны.
– Изжога замучила. Это все чизбургеры. Но они чертовски вкуснее салата, понимаете?
– Эй, – окликнул он, опуская свою ношу на землю. – Что случилось?