— Полк всем составом вылетел на штурмовку обнаруженного аэродрома. Вы с Коротиным остались на аэродроме вдвоем, — докладывает механик.
О чем только не передумаешь, сидя в кабине и ожидая вылета. Дежурное звено, готовность номер один. «Ждем, когда немцы своим картошку повезут», — Николай улыбается своей мысли, которую перебивает сигнал на взлет.
Какое-то неприятное ощущение в левой руке заставило меня открыть глаза и сразу же снова закрыть их. Закрыть инстинктивно, ведь то, что я увидел, совсем не походило на вагон метро. «Больница? Не очень похоже, но что еще это может быть?» — мелькнула в голове мысль. Хотелось громко закричать, вскочить, кого-нибудь позвать, но наработанные за двадцатипятилетний срок службы в армии инстинкты и опыт подсказывали, что прежде чем психовать, надо оценить обстановку. Да и вообще, какая может быть паника, если он спит в своей постели, у себя на даче, в своей комнате…
Не спится. Вторую неделю… Сплю плоховато. С чего-то бессонница привязалась.
— Обнаглели фрицы, — замечает кто-то из бойцов. — Воюют прямо с грузовиков.
Лейтенант, не удержавшись, сплюнул. Струсили, гады. Бывало и такое, бывало. Лично пришлось одного подполковника под Могилевом арестовывать, который знаки различия срывать и сдаваться приказывал. Теперь тот подпол на том свете объяснения дает, а лейтенант и большинство его бойцов не только из окружения вышли, но и живы и по-прежнему с немцами дерутся.