Заходят, здороваются и рассаживаются. Я тем временем раскуриваю трубку. Привычка, пусть вредная, зато нервы успокаивает и сосредоточиться помогает. Расселись. Оглядываю всех по порядку: Ванникова, Молотова, Курчатова, Королева, Берга, Глушко, Капицу, Берию.
Война уже неделю идет, а результаты… результаты отнюдь не радуют. Несмотря на все мои попытки, сильно изменить историю не удалось. Павлову я все же зря доверял. Впрочем, мне его снять все равно не дали бы. Его группа «Белого» здорово поддерживала, а еще Маленков и Буденный. Надо бы понять, почему…
— Странник Нику. По плану. Худые твои. Прием.
— Да, товарищ Сталин, — Поскребышев заходит, держа в руках пухлую папку — скоросшиватель. Неужели снова угадал, о чем идет речь? Тогда точно молодец!
Земля приближается быстро, скорость еще высока, и, подумав, Козлов выпускает щитки и закрылки. Самолет резко теряет скорость, снижается… удар, еще удар. Трехтонная машина мчит по равнине, словно санки, поднимая тучи снега. Резкий удар, машина останавливается.
— Есть, товарищ Сталин. От этого я не отказываюсь. Выделим людей и необходимые ресурсы, хотя их у нас в обрез.