Глеб тихо и влажно зарычал ей в ухо. Повалился спиной в траву, глядя на сосредоточенное, освещенное костром лицо женщины, темные силуэты деревьев, выхваченные из темноты искрами, летящими к небу. За деревьями поднималась Луна. Он чувствовал знакомое томление близкого перекидывания, но пока держался, пока еще держался...
Привалившись к забору, Глеб наблюдал за снующими по стройке полицейскими. И на Милу поглядывал. Та сидела на плите и курила. Но не нервно, быстро заглатывая дым, или глубоко и прерывисто вдыхая, чтобы успокоиться, - так, как будто наслаждалась заслуженным перерывом в работе. Она даже некоторое время помогала эксперту в сортировке останков, пока прибывший Рева всех не построил: полицейских - на место происшествия, свидетелей - к стенке. Мила еще посмеялась: и расстрелять без суда и следствия! Рева буркнул, что обдумает ее предложение.
- Соскучился, - просто объяснил Олег, помахивая у нее перед лицом букетом. - Может, возьмешь уже цветы? Завянут.
- А ты можешь рассказать о своих ощущениях при перекидывании?
- Он вам и об этом рассказал? - задумчиво спросил Рева. - Ну и... как?
Глеба аж передернуло. Входил он к ней в комнату или не входил? А если все-таки просто заглянул... как же этот длинный прыжок, укус в затылок, бьющееся под ним горячее гладкое тело? Глеб быстро заглотил кофе. Это был кошмар, просто кошмар... Простой кошмар - его жизнь.