Но в его взгляде было что-то очень неправильное.
— Условия этой сделки должны остаться между нами и вами, фру Скёйен. Она, как уже было сказано, прежде всего пойдет на пользу городу, а единственная выгода, какую она может принести лично вам, — это удовлетворение ваших политических амбиций, если они у вас есть. Исходя из того, что они есть, наша сделка, вне всяких сомнений, сделает путь к высокому креслу в ратуше намного короче. А может быть, и к месту в национальной политике.
Дверь за ним немедленно захлопнулась. В салоне стало непривычно темно, наверное, все дело в тонированных стеклах. А климат-контроль работал на удивление эффективно, казалось, что внутри машины минусовая температура. На водительском месте сидел человек с лицом росомахи. У него тоже был черный костюм. И гладкая челка. Наверняка русский.
Бармен дважды моргнул, не пошевелившись. Газета сползла на пол. Харри извлек из бумажника несколько купюр евро и положил на стойку.
— Сорок восемь часов, — произнес Бернтсен, изучая фотографию. — Хороший фильм. Нолти и тот негр. Макмёрфи?
— Как бы сказать… — Харри закурил. — Крысиную нору. Орлиное гнездо.