Он бросил сигарету на пол. Наступил на нее, двигаясь в сторону Олега с поднятой головой. Олег был почти такого же роста, как он сам. Харри поймал взгляд юноши, державшего перед собой пистолет. Увидел, как поднимается предохранитель. Уже понял, чем закончится дело. Он был препятствием, у мальчишки тоже не имелось другого выбора, они были двумя неизвестными в нерешаемом уравнении, два небесных тела, двигающихся встречными курсами к неизбежному столкновению, партией в «Тетрис», победить в которой мог только один из них. И только один из них победит. Харри надеялся, что у Олега хватит ума избавиться потом от пистолета, что он сядет на самолет в Бангкок и никогда ничего не расскажет Ракели, что не будет просыпаться с криком посреди ночи в комнате, полной призраков, что сумеет прожить достойную жизнь. Потому что его собственная жизнь такой не была. Больше не была. Он набрался мужества и продолжил идти вперед, ощущая тяжесть своего тела и видя, как увеличивается в размерах черный глаз пистолета. Осенний день, десятилетний Олег, ветер треплет его волосы, Ракель, Харри, листва апельсинового цвета, они смотрят на фотоаппарат и ждут, когда он щелкнет. Фотодоказательство того, что они добрались до самой вершины, побывали на ней, достигли пика счастья. Указательный палец Олега, побелевшая фаланга, отводящая предохранитель назад. Пути назад, туда, где они побывали, больше нет. Времени, чтобы успеть на тот самолет, никогда бы не хватило. Да и самолета никакого не было, как не было никакого Гонконга, лишь мечта о жизни, которой никто из них не смог бы жить. Харри не чувствовал страха. Только горе. Короткая очередь была похож на выстрел, от нее затряслись оконные стекла. Он почувствовал физическое давление от пуль, попавших ему в грудь. От отдачи дуло поднялось, и третья пуля попала ему в голову. Он упал. Под ним было темно. И в эту тьму он падал. Пока его не поглотило и не окутало прохладное ничто, избавляющее от боли. Наконец, подумал он. И это была последняя мысль Харри Холе: наконец, наконец-то он свободен.