Она не ответила. Ей и не надо было отвечать. Вместо этого она наморщила переносицу между черными широкими бровями. Эти морщинки он обычно разглаживал указательным пальцем, как только они появлялись.
Если он не сможет летать за границу, он больше не будет представлять для них никакой ценности. Для них он будет отчаявшимся, погрязшим в долгах, кокаинозависимым фактором риска. Человек в поле зрения полиции, человек под давлением. Он знал не много, но более чем достаточно для того, чтобы разрушить выстроенную ими инфраструктуру. И они сделают то, что должны. Турд Шульц закинул руки за голову и застонал. Он не был рожден для полетов на истребителях. Он вышел из себя и был не в состоянии вернуть контроль над ситуацией, он просто сидел и смотрел на то, как, кружась, падает на землю. И знал, что единственный шанс выжить — это пожертвовать истребителем. Ему надо было нажать кнопку катапультирования. И вылететь на своем кресле. Немедленно.
— Теперь я понимаю, зачем тебе этот железный палец, — сказал Олег. — Для курения.
— Ну хорошо, — сказал Харри. — И что было дальше?
Мы потратили полчаса на то, чтобы вскрыть чертову дверь, в три раза дольше, чем собирались. Мы достали пушки, натянули на лица нейлоновые чулки и вошли. Первым был Бернтсен. Мы только успели войти внутрь, как он рухнул на колени и выставил пушку перед собой, держа ее двумя руками, как хренов спецназовец.
— Да, — ответил Трульс Бернтсен, пока мозг его переваривал полученную информацию и старался проанализировать последствия.