Харри снова закурил. Проверил винтовку. Докурил оставшиеся в пачке сигареты. Церковные колокола пробили в темноте двенадцать раз.
— Социальная служба забрала у нее Густо и отдала в приемную семью. Они договорились, что меня, осужденного, не существует. Она умерла от передозировки зимой девяносто первого. Ей надо было сделать это раньше.
— Только один раз. После этого я видел его всего два раза. В любом случае, он явился один. Пожилой человек в элегантном, но старомодном костюме. Жилет. Шляпа и перчатки. Он сказал, что я должен сделать для него. И что он готов за это заплатить. Он был осторожным. Сказал, что после этой встречи у нас не будет прямого контакта, никаких телефонных звонков, никаких электронных писем, ничего, что можно отследить. А меня это устраивало, скажем так.
— Вот стою и восхищаюсь террасой, — произнес Микаэль.
— Дружелюбно, профессионально. Костюм, галстук, мультинациональные компании в Гонконге, Шанхае и на Тайване. Отельные номера с обслуживанием. Красивые офисные здания. Все цивилизованно, банковская деятельность а-ля Швейцария с китайской спецификой. Западные рукопожатия и вежливые приветствия. И азиатские улыбки. В большинстве случаев они платят на следующий день. Херман Клюйт доволен. Мы понимаем друг друга.
Мозг Харри регистрировал интонации, язык тела, движения глаз, запах. Мужчина был расслаблен, но представлял собой угрозу. Открытые ладони, никаких резких движений, но глаза собирают информацию, читают ситуацию, ведут подготовку к чему-то. Харри уже пожалел, что выпустил винтовку из рук. Отсутствие разрешения на ношение оружия в данный момент было не самой большой его проблемой.