В камеру вошли трое — надменный мужчина полновато-обрюзгшей наружности и два воина-телохранителя. Я с жадностью вгляделся в лицо богача, стараясь понять, насколько далеко зашли изменения, вызванные запретной магией. Конечно, итог будет один, но, на мой вкус, попасться спятившему отступнику все-таки хуже, чем вменяемому.
— Говорят, у вас тут чудище какое-то завелось из Личмирры, на людей нападает?
— За полчаса справлюсь. Тиш, иди сюда, срочная работа.
Для магических тренировок Ивэлия выбрала пустеющий с закатом коридор второго этажа левого крыла. Лими сидела тут же, на скамье, сбоку от своей подопечной, чтобы случайно не угодить под заклятие, и яростно втыкала иголку в вышивание. К счастью, спорить и ругаться ей уже надоело, но весь вид красноречиво говорил, что она думает о союзе с этим… этим… Ничего хорошего она о фэте Киорсахе за эти дни не сказала.
Веселье продолжилось на первом же привале. Не уловил, как устанавливалась очередность готовки, но первой готовить обед выпало холеной супруге резчика. Красотка растерянно кивнула и, пока остальные устраивали лагерь, взялась за дело. Спустя подозрительно короткий промежуток времени обед был готов, и к костру потянулась очередь с мисками.
Если отбросить эмоциональные высказывания, его речь свелась к следующему: на те два месяца, что он проведет в столице, я отстраняюсь от ВСЕЙ магической практики, за исключением «духовной», — для восполнения пробелов в образовании. Приедет — проверит. И если узнает, что я вопреки запрету занимался хоть чем-то еще, — не только выгонит с обучения за два года до посвящения в маги, но и навсегда лишит магической силы.