Получив плотный завтрак, я, не давая хозяину заведения умоститься на свое законное место, приступил к консультации.
— Вы не понимаете, он такой… Такой… Просто словами не передать! И мимо всех проходит — даже не взглянет. Надо с приворотом поторопиться, а то начнется турнир, и какая-нибудь другая успеет раньше, тогда уже никакие договоры не помогут.
Дождавшись, пока гувернантка выполнит распоряжение, девушка отцепила булавку с кусочком хрусталя на конце, которой скрепляла ворот котты, и провела ею над рукой вора. Хрусталик радостно засветился.
Входная дверь стукнула, и я подскочил. Неужели Учитель, наконец? Нет.
— Простите, фэ… э… фаэта. — Леший, вот ведь угораздило — на земле сидела, прикусив губу, нескладная девчонка лет пятнадцати в простеньком голубом платье, стоящем примерно как годовой доход хорошего ремесленника: голубую краску получают только алхимическим путем, только в одном городе на все королевство, и цену за нее ломят несусветную. Положенных округлостей еще нет, и не факт, что будут, — страшненькая, одни углы. Всей красы — густые темно-русые волосы, собранные в сложную прическу на затылке, да огромные голубые глазищи в пол-лица. Которые в данный момент обиженно смотрели на меня и медленно наполнялись слезами. Леший. — Простите, я не хотел. Вы сильно ушиблись?
— Скажите, фэт Киорсах, а вы только себе внешность изменить можете?