Савелий Таланов был деловым человеком, поэтому терпения и сдержанности ему было не занимать. Но сейчас он с трудом сдерживал раздражение и гнев, меряя шагами каюту, подобно тигру в Клетке.
А затем Айвен и Ютта ужинали в «Пацифиде», небольшом, но стильном и чудовищно дорогом ресторане. Рядом с их столиком располагался цилиндр здоровенного аквариума, в котором важно парил почти метровый Ceratias holboelli, и мертвенно-зеленое свечение «удочки» глубоководной рыбы соперничало со светом свечей в стеклянных лампах на их столе.
— Да ничего… — В голосе рассказчика явно прорезалась печаль. — Глянул так нехорошо и говорит, с расстановкой так говорит: «Вот, возьми еще пару сигареток да иди себе, добрый человек, меньше забот будет».
— Что? — не понял Шварцман, с некоторой даже растерянностью взирая на майора.
— Есть те, кто решает, что раз мир перевернулся, то теперь все дозволено. И они подражают нашим… «друзьям» с той стороны, — безэмоционально продолжил за него Гилберт.
Он повернул голову к военному министру, одновременно приподнимая правую бровь в вопросительном жесте.