– Но будучи куртуазным человеком, – продолжил я, – вон леди Франка подтвердит всю глыбь и ширь моей куртуазности, я сейчас нахожусь в благородном недоумении и колебательности…
– Как истинный демократ, я верю в рыночные отношения и в здоровую экономику. Потому с окрестными лордами договоримся на понятной и правильной основе, как заключали договор волки с овцами, благодаря чему выжили те и другие: мы не будем есть их траву, а за это они будут добровольно поставлять нам свое мясо. А также кожу, вино, доски, будут копать для нас железо, медь… и платить налоги. С последними я обещаю послабления весьма значительные.
Я указал Альбрехту взглядом на мой меч в ножнах, что в красивой позе отдыхает у изголовья ложа. Барон удивился, но подал мне церемонно, обеими руками, еще и поклонился. Я взялся за рукоять, сверкающее лезвие покинуло ножны легко и с легким музыкальным звоном.
Стенки, как накрашенные губы, медленно приближаются одна к другой. В высоту портал стал ниже, даже из пола вылез острый, как шило, край.
– Да все налюбоваться не может! И спит в них.
– Я погублю душу, – заявил он. – Свою бессмертную душу.