Если представлял, то как он мог помыслить даже, что я устою? Весь мир не устоял и рухнул в пучину демократии, а я, самый что ни есть демократ, как бы ни хихикал презрительно над этими примитивными существами, устою?
Я отступил через порог и закрыл за собой дверь. С той стороны звякнул засов.
На ее лице свежий крестьянский румянец во всю щеку, тень от длинных ресниц падает на нежную кожу, пухлые губы чуть приоткрыты, шея длинная и нежная, как у аристократки, а ключицы тонкие и жалобные.
– Да. Я таких еще не встречала. И не встречу, надеюсь. В смысле, наверняка не встречу.
– Ну да! Не возить же за собой одних и тех же?
– Ого, – сказал я с удовольствием, – хоть что-то красивое! А то Орочий, Гиблый, Синее Болото… Когда метель уляжется, надо бы съездить… Вроде недалеко.