– И вы, будучи обо мне такого мнения, все-таки решили на мне жениться?
– Хорошо-хорошо! – воскликнул я. – Три дня дать сможете?.. Всего три дня!
– Займемся популизмом, – согласился я. – Увы, надо.
Ближе к вечеру в замок вернулись Тюрингем, Зигфрид, Вернигора. Угасающий пир разгорелся с новой силой. Я заново рассказывал, что за это время стряслось со мной, они в ответ виновато бормотали, что у них вот ничего, только все хозяйством занимались, а то больно разрушенное было. Да и отобранные раньше деревни вернули, теперь заново перестраивают систему налогов.
Он вздохнул и всем своим видом сказал, что вот ничуточки не стыдно. Это мне должно быть стыдно, у меня ж обезьяньи руки, мог бы чесать его день и ночь, но увиливаю, а это нехорошо, настоящие сюзерены так не поступают, они заботятся о своих подданных, тем более – о друзьях и соратниках!
Разрывая сугроб, я выбрался и вытащил Гелекса на снежной равнине. Сердце мое сжалось, но когда повернулся, вздох облегчения вырвался, как из переполненного паром котла: вот он, замок Плессе, и даже недалеко санный след, что уходит к замку.