Лицо его медленно краснело от гнева. Младший принц все еще смотрел за парапет, взвизгивал, выкрикивал. Я попятился к люку, опустил крышку и вставил в петли засов.
Он помолчал, разглядывая меня холодно и бесстрастно. Мне показалось, что за оболочкой лица работает безукоризненный компьютер.
– Веди, – велел я. – Хотя вообще-то дорогу я и сам знаю.
За столом заорали, что нет, никогда, ни за что, но по глазам некоторых видел, что вообще-то пусть не остановились бы, но кое-где с охотой можно и задержаться, надо же насладиться гроссграфством или коннетабльством, однако общий настрой был за вечный бой, когда покой нам только снится, а пограбить можно и на ходу, на обратном пути доберем и донасилуем.
– Это самые тяжкие оковы, – сообщил я таинственным шепотом. – Как для людей знатных, так и для последних простолюдинов.
– Расцветка всегда для чего-то нужна, – объяснил я. – Будет тебе Господь раскрашивать каждую букашку просто так!.. Господь никогда ничего не творит от не фига делать, даже из рыцарской доблести. Обычно окраска нужна, чтобы спрятаться. Значит, либо под цвет местности, либо надо закосить под опасных зверей… Есть такие мухи, что похожи на ос или пчел, есть безобидные жуки, что выглядят, как ядовитые…