– Тебе лично еще одно очень важное задание. Выберешь самый глубокий подвал… но из тех, что заброшены, понял? Куда обычно никто не ходит. Там выроешь очень глубокий колодец. Как можно глубже, понял? Не забудь снабдить надежными ступеньками, чтоб можно было спуститься на дно… и выбраться.
– Объезжает села, смотрит за порядком. С ним и Зигфрид. Тоже не любит сидеть без дела. Томится.
– А вы непростой рыцарь, сэр, – заметил он. – Кстати, что говорят о моих вспомогательных войсках?
– Это мои прихожане, – сказал он тонким голосом, – так что часть вины и на мне. Старался я внушить уважение к чужой собственности, но не сумел… Однако во имя Господа нашего умоляю, ваша светлость, судить их не по людскому суду, что всегда зол и несправедлив, а по заветам Господа нашего милосердного…
В цветную меняющуюся вселенную ворвался блестящий вихрь, похожий на бешено двигающийся огромный ком ртути. Потом Бобик превратился в жуткое чудовище, похожее на выплавленного из темного стекла медведя. Я тупо всматривался, не понимая, почему черный, как украинская ночь в новолуние, Пес светится, почему от него не привычные запахи пота, кожи, шерсти, загнивающего мяса в зубах, а серебристый свет с радужной каемкой, каким бывает вокруг луны гало, что раньше толковалось, как предвестник войны, потом – к изменению погоды, а теперь вот снова к войне, мору, вторжению троллей…