– Любезный, – произнес я высокомерно, – я произнес именно это слово. Как у вас со слухом?
– Все хорошо, – одобрил я. – Подумаешь, полмили! Могло и этого не оказаться.
Он засмеялся, но не обидно, а все так же по-дружески, как будто сам такой, тоже иногда ничего не может с собой поделать, но все-таки с собой борется, вот и мне намекает, что надо бы пожестче брать за горло собственную песню.
Он покачал головой, в глазах горел злой огонь.
– Вы умеете говорить приятные вещи женщинам, – согласилась она сухо. – Впрочем, вы правы. Вам далеко до маркиза.
– Нет человека, – объяснил я, – в котором не был бы скрыт лютый зверь. Вот кто-то выпустил из себя зверя ненадолго, а я взял и убил… Станет ли тот человек праведником?