Я вышел из церкви на мороз весь из себя жаркий и чуть ли не дышащий огнем, доводов все больше, чем дальше от церкви, вот такой умный всегда с запозданием. Холодный воздух охладил лицо, с неба сыплется мелкий снег, у прохожих на плечах уже белые полоски, а один прошел мимо, удивив огромными заснеженными бровями.
– Бравое сердце, – бодро ответил я, – пылающее любовью к вам, Ваше Величество!
– Впрочем, мы об этом уже говорили. Странно, с чего бы вы вздумали считать себя обязанным этим людям. Никому вы ничего не обязаны!
– В кого стрелять? – спросил один деловито.
– Ваше Величество, обижаете! Ничего такого у меня в голове нет. И за пазухой. Просто я вспомнил, что сейчас чисто по техническим причинам я не могу исполнять функции пфальцграфа. Я мог бы, конечно, смолчать, зачем вам слушать неприятные вещи, короли этого не любят… все предпочитаем приятное, но лорды Армландии весьма ревностно пекутся о своей независимости. И не позволят королевскому судье распоряжаться в их владениях, как будто дело происходит в Вексене.
– А у вас идут хорошо, – произнес он полувопросительно, – хотя едите что-то мало…