И даже то, что щедро раздаю земли и замки, на самом деле, если копнуть по дедушке Фрейду, это попытка снять с себя это самое чувство вины. И отпустить доверившегося мне человека в свободное плавание. На, мол, денег, но не ходи за мной следом – мало ли куда заведу, я ж такой дурак, – и живи своим умом и своим хозяйством.
– Ну что вы, ваша милость, как можно!.. Мне на кухню надо…
– Врать нехорошо, – сообщил он, но, как я заметил, без особой убежденности. – Грех.
Когда был в Тарасконе, кто-то рассказал мне, что в непроходимом лесу обитал чудовищный тараск, что пожирал всех путешественников, паломников и просто охотников. Его прокляла святая Марта, он издох, а на месте его гибели выстроили город, названный Тарасконом.
Он все еще осторожно подвигал кочергой кинжал, я видел, как в отсветах каминного пламени на кончиках игл поблескивает влага. По телу прокатывался холод, воображение услужливо подсказывало, как все это вонзилось бы в мою ладонь, едва я взял бы кинжал и сжал рукоять.
– Лицом к стенке? – поинтересовалась она робко.