Всякие мелочи вроде той, что у Федора Еременко вряд ли есть необходимость брать кого-то силой, наверняка от добровольных желающих отбою нет, если и принимаются в расчет, то с поправкой на «всякое бывает». Негодяй, покусившийся на чью-то честь, должен быть наказан, и это совершенно справедливо.
Куда-то подевались ключи, которыми Николай… как его… Степанович тряс у него перед носом.
– Потрудитесь дать мне объяснения, – сказал он, глядя в лоб начальнику, так, как говорил на совещаниях.
Сверху грохнуло особенно сильно, и Плетнев опять посмотрел на потолок.
– Нет. Он испугался, наверное, очень и рассказал обо всем родителям. Меня вызвали… на допрос. Допрашивали недолго, да я и не отпиралась. – Люба улыбнулась и потянула с пола ткань. – Он на допросе не присутствовал. Зато присутствовал такой здоровый дядька, начальник охраны. Я его хорошо знала, я же у них долго работала!
– Ты молодец, что пришла, – похвалил он. – На самом деле я к вам собирался.