Алексей Александрович вздохнул, вытер о джинсы внезапно вспотевшие ладони, помедлил, вышел на крыльцо и прищурился от солнца.
– А ты чего смотришь, типа, выпали, что ли?..
– А Николай Степанович в доме… в моем доме сам убирал или просил кого-то?
Ничего он не мог разобрать в грохоте грозы, но шум явственно слышался со стороны забора.
За забором зазвенели голоса, и послышалось бренчание велосипедов.
– Настолько изумительная, что ты теперь разводишься?!