– А Николай Степанович в доме… в моем доме сам убирал или просил кого-то?
Ничего он не мог разобрать в грохоте грозы, но шум явственно слышался со стороны забора.
За забором зазвенели голоса, и послышалось бренчание велосипедов.
– Настолько изумительная, что ты теперь разводишься?!
Витюшка догнал Плетнева, сбросил с загорелых упористых ног обрезанные по задникам галоши и поставил перед Алексеем Александровичем.
– Мята правда вкусная, – подтвердила Элли. – Люба нас угощает, мы всю зиму пьем.