- А ты представь: госпожа Лабская открывает дверь, видит грифона...
- Чтоб мне провалиться! - Купец так убедительно дернул измочаленную бороду, что в горсти остался солидный клок. - Видали его там, на пожаре: стоял в сторонке, глазел и ухмылялся. Народ суетится, бегает, ведра с водой носит... а он хоть бы пальцем шевельнул! Ладно товары, дело наживное, так ведь вместе с ними моя лошадь сгорела! Вот ей-ей, три дня по ней плакал! Самолично с жеребеночка растил, до того славная кобылица была, ласковая, как кошка...
Я держалась за этот взгляд до последнего, как прежде за мачту.
- Да ладно тебе, - снисходительно заметил брат. - Ты ж королева, что хочешь, то из окна и выбрасываешь.
- Да это какая-то сумасшедшая! - пробормотал он, выпуская златоносную ручку и задом затесываясь в толпу, как рак в нору.
- Ну да. Не все ж «у папеньки на шее сидеть».