– Молоко? – недоверчиво переспросил Плетнев. Девица кивнула. – Ну, пойдемте, посмотрим.
– Виталий, – позвал Алексей Александрович. – Ты дома? Или тебя нету?
В этот момент Плетневу стало ее жалко, особенно из-за плохонького журнала и байкового одеяльца. Так жалко, что он не сразу решился ее окликнуть.
В этой, деревенской, он не почувствовал ничего. Ему только стало жарко, так жарко, что загорелись щеки и моментально взмокла спина.
Кажется, она едва удержалась, чтобы добавить – мама с тобой.
Точно, это же Люба, вспомнил Алексей Александрович, обокравшая Терезу Васильевну и собирающаяся продавать дом, чтобы расплатиться.