— Еще бы, — ответил он. — На моих глазах погиб. Верховный инквизитор велел похоронить его останки как христианина и отслужить по нему панихиду… не так ли? Но некроманты… даже бывшие… способны на всякие трюки…
Через полминуты видел уже все отчетливо, как в пасмурный день, и лежал так, посапывая, а сам неотрывно смотрел в ее сторону.
— Нет, — отрезала она, — не хочу! И не мечтайте.
Норберт докладывал, что везде царит паника и уныние, но это я и сам видел: люди в отчаянии, солдаты разбитой армии не смеют поднять глаза на местных.
Вперед вырвался отряд в десяток всадников, почти все армландцы, знакомые лица, во главе Палант. По взмаху его руки остановили коней, а он, соскочив легко, с юношеской грацией, подбежал к Зайчику и преклонил колено, глядя на меня снизу вверх влюбленными глазами.
Он остановил коня, оглянулся, лицо сразу посерело, а глаза стали отчаянными.